Синонимом фразеологизма "Век Астреи" является всем нам знакомое выражение "золотой век".

Так часто говорят, когда хотят рассказать о периоде:

• всеобщего счастья;
• благополучия;
• стабильности.

И это совсем не потому, что век "золотой", все дело в Астрее.

Согласно мифам Древней Греции у Зевса и Фемиды была дочь по имени Астрея (что в переводе означает дословно "Звездная дева"). Имея родителей -самого главного греческого бога и богиню правосудия девочка стала Богиней Справедливости. Иногда в народе ее шутя называют сестрой Стыдливости. По приданию, на заре человечества, Астрея была отправлена на Землю и долгое время жила среди людей. Ее задачей было сформировать высокоморальное общество в котором царила бы справедливость. Но натура человеческая оказалась слишком порочной, эксперимент потерпел неудачу. Астрею родители забрали на гору Олимп, а люди получили то общественное устройство, которое заслужили.

Имя богини Астреи постепенно забыли, а стабильное, справедливое время помнят и по ныне. По крайней мере иногда очень хочется верить, что такое возможно в реальной жизни.

В греческой мифологии Астрея - богиня справедливости. Вре­мя, когда она находилась на земле, было счастливым, “золотым веком”. Она покинула землю в железном веке и с тех пор под именем Девы сияет в созвездии Зодиака. Выражение “век Астреи” употреб­ляется в значении: счастливая пора.

9. Возлияние [поклонение] Бахусу [Вакху].

Бахус (Вакх) - в римской мифологии - бог вина и веселья. У древних римлян при жертвоприношениях богам существовал обряд возлияния, заключавшийся в выливании вина из чаши в честь бога. Отсюда возникло шутливое выражение “возлияние Бахусу”, употреб­ляемое в значении: попойка. Имя этого древнеримского бога употреб­ляется и в других шутливых выражениях о пьянстве: “поклоняться Бахусу”, “служить Бахусу”.

10. Геркулес. Геркулесов труд [подвиг]. Геркулесовы столпы [столбы].

Геркулес (Геракл) - герой греческих мифов (“Илиада”, 14, 323; “Одиссея”, II, 266), одаренный необыкновенной физической силой; он совершил двенадцать подвигов - убил чудовищную Лернейскую гидру, очистил конюшни Авгия и проч. На противоположных бе­регах Европы и Африки у Гибралтарского пролива он поставил “Геркулесовы столпы (столбы)”. Так в древнем мире называли ска­лы Гибралтарскую и Джебель-Муса. Столпы эти считались “краем мира”, дальше которого нет пути. Поэтому выражение “дойти до "Геркулесовых столбов” стало употребляться в значении: дойти до предела чего-либо, до крайней точки. Имя легендарного греческого героя стало нарицательным для человека, обладающего большою физической силой. Выражение “Геркулесов труд, подвиг” употреб­ляется, когда говорят о каком-либо деле, требующем необыкно­венных усилий.

Геркулес на распутье.

Выражение возникло из речи греческого софиста Продика (V в. до н. э.), известной лишь в изложении Ксенофонта “Воспоминания о Сократе”, 2, 1, 21-33). В этой речи Продик рассказал сочи­ненную им аллегорию о юноше Геркулесе (Геракле), сидевшем на распутье и размышлявшем о жизненном пути, который ему предсто­яло избрать. К нему подошли две женщины: Изнеженность, нарисо­вавшая ему жизнь, полную удовольствий и роскоши, и Добродетель, указавшая ему тяжелый путь к славе. Выражение “Геркулес на рас­путье” применяется к человеку, затрудняющемуся в выборе между двумя решениями.

Гидра.

В греческой мифологии гидра - многоглавая змея, у которой, когда у нее отрубали одну голову, вновь вырастали две новых; впервые миф о ней передан древнегреческим поэтом Гесиодом (VIII-VII в. до н.э.) в “Теогонии”. Переносно: враждебная сила, борьба с которой необычайно трудна. Образ гидры широко применялся в парламентских речах, брошюрах и газетах в эпоху буржуазной французской револю­ции XVIII в.; появились выражения “гидра аристократии”, “гидра анархии” и др. (Поль Л а фар г, Сочинения, т. III, М.- Л. 1931, с. 252). В русской литературе образ гидры появляется также в XVIII в. Так, например, поэт В. П. Петров (1736-1799) в послании 1772 г. Г. Г. Орлову призывал его, имея в виду участников “чумного бунта” в Москве:

Пронзи сих гидр, Орлов, то звание твое...

Перекарай, окуй и ноги им и руки

И пригвозди к горам для вящей дерзким муки.

В реакционных кругах было распространено выражение “гидра революции”; в кругах революционных - “гидра контрреволюции”.

13. Гименей. Узы [цепи] Гименея.

В Древней Греции слово “гименей” означало и свадебную песню, и божество брака, освященного религией и законом, в отличие от Эроса, бога свободной любви. Иносказательно “Гименей”, “Узы Ги­менея” - брак, супружество.

Дамоклов меч.

Выражение возникло из древнегреческого предания, рассказан­ного Цицероном в сочинении “Тускуланские беседы”. Дамокл, один из приближенных сиракузского тирана Дионисия Старшего (432- 367 гг. дон. э.), стал завистливо говорить о нем как о счастливейшем из людей. Дионисий, чтобы проучить завистника, посадил его на свое место. Во время пира Дамокл увидел, что над его головой висит на конском волосе острый меч. Дионисий объяснил, что это - эмблема тех опасностей, которым он, как властитель, постоянно подвергается, несмотря на кажущуюся счастливой жизнь. Отсюда выражение “дамоклов меч” получило значение нависшей, угрожающей опасности.

Век Астреи

жившей в золотом веке и покинувшей землю в железном веке (Овид.) - золотой век

Гончаров. Обрыв. 5, 10.

Астрея - богиня справедливости.

Русская мысль и речь. Свое и чужое. Опыт русской фразеологии. Сборник образных слов и иносказаний. Т.Т. 1-2. Ходячие и меткие слова. Сборник русских и иностранных цитат, пословиц, поговорок, пословичных выражений и отдельных слов. СПб., тип. Ак. наук. . М. И. Михельсон . 1896-1912 .

Синонимы :

Смотреть что такое "век Астреи" в других словарях:

Золотой век Словарь русских синонимов. век астреи сущ., кол во синонимов: 1 золотой век (8) Словарь синонимов ASIS. В.Н. Тришин … Словарь синонимов

Вѣкъ Астреи, жившей въ золотомъ вѣкѣ, и покинувшей землю въ желѣзномъ вѣкѣ (Овид.) золотой вѣкъ. Ср. Близкіе наши потомки станутъ читать въ книгахъ повѣсть о быломъ, незнакомомъ имъ вѣкѣ Астреи... Гончаровъ. Обрывъ. 5, 10. Поясн. Астрея богиня… … Большой толково-фразеологический словарь Михельсона (оригинальная орфография)

Книжн. Устар. 1. О счастливой, радостной поре. 2. О времени расцвета искусства, науки, подъёма в истории какого л. народа. /i> Астрея в греч. мифологии богиня справедливости. БМС 1998, 70 …

Атомный век. Публ. Современная эпоха, время научно технической революции. Мокиенко 2003, 13. Большой век. Сиб. Очень долго. ФСС, 23. В век по веки (с отрицанием). Сиб. Никогда. ФСС, 23. Век Астреи. Книжн. Устар. 1. О счастливой, радостной поре. 2 … Большой словарь русских поговорок

Подъем, вершина, процветание, лучшая пора, расцвет, пик, век астреи Словарь русских синонимов. золотой век век Астреи (устар. книжн.) Словарь синонимов русского языка. Практический справочник. М.: Русский язык. З. Е. Александрова. 2011 … Словарь синонимов

Впервые встречается у древнегреческого Поэта Гесиода (VIII VII вв. до н. э.) в поэме «Дела и дни». Как пишет Гесиод, было некогда такое время, когда люди жили без забот, без войн, без страданий. И это время он называет «золотым веком»: Жили те… … Словарь крылатых слов и выражений

У этого термина существуют и другие значения, см. Астрея. Масонство … Википедия

А; м. 1. Религиозно этическое движение, возникшее в начале 18 в. в Англии и получившее распространение в Европе, в США и других странах, ставившее задачей создание тайной всемирной организации для объединения человечества в братском союзе… … Энциклопедический словарь

Франсуа Тимолеон де Шуази (фр. François Timoléon de Choisy; 16 августа 1644, Париж 2 октября 1724, Париж) французский писатель, священнослужитель, известный трансвестит; возможно, транссексуал. Член Французской академии с 1687 г. Франсуа… … Википедия

Литература эпохи феодализма. VIII X века. XI XII века. XII XIII века. XIII XV века. Библиография. Литература эпохи разложения феодализма. I. От Реформации до 30 летней войны (конец XV XVI вв.). II От 30 летней войны до раннего Просвещения (XVII в … Литературная энциклопедия

Миф о Золотом веке в русской масонской литературе XVIII столетия

Наши представления о мире идей века Просвещения достаточно полны и точны, опираются на классические работы российских и зарубежных ученых. Вершиной эпохи Просвещения и вместе с тем трагическим ее завершением по праву считается XVIII столетие, век великих ученых и писателей, Вольтера, Дидро, энциклопедистов. И в то же время мы знаем, что этот мир идей существенно сложен и противоречив. К тому же XVIII век отнюдь не исчерпывается Просвещением, рядом с идеями и творчеством просветителей существуют и борются с ними иные философские системы и художественные миры. Именно тогда возникает великий спор о Просвещении, который неизбежно принимает эсхатологическую окраску после гибели этой эпохи и многих ее деятелей в огне Великой французской революции. Спор этот жизненно важен для молодой, стремительно развивавшейся русской культуры того времени, определяет ее достижения, капитальные идеи и исторические судьбы на протяжении всего XIX века, да и сегодня далек от завершения.

В 1852 году философ-западник П.Я. Чаадаев, возражая славянофилу И.В. Киреевскому, подводил некоторые итоги этого спора: «Общее мнение не ограничивалось сравнением русского просвещения с просвещением европейским, но предполагало вообще, что существенное различие между одним просвещением и другим состоит не в характере, а в степени...» Оставив в стороне исторические подробности полемики, обратим внимание на саму идею: чем больше просвещения и неизбежно с ним связанной свободы, тем лучше. Когда они достигнут наивысшей полноты, наступит Золотой век для всего человечества.

Именно здесь в масонских философских и литературных сочинениях прозвучала принципиальная, обоснованная критика многих идей и ценностей XVIII века. Есть у русских вольных каменщиков и свое название для эпохи Просвещения, в которую они живут и делают свою тайную «работу». Масон, переводчик мистических книг и поэт А.Ф. Лабзин говорит ясно: «...Ложное Просвещение, пролиявшееся всюду, есть та река, которая стремится поглотить Истину, хотящую породить нам мужественное чадо и бегущую для того из градов в пустыни и степи» . Без инвектив великого мастера ложи «Умирающий сфинкс» не будет до конца понятна таинственная предсмертная статья Пушкина «Александр Радищев» (1836), этот важнейший документ для истории русского масонства, где прямо и точно сказано: «В Радищеве отразилась вся французская философия его века: скептицизм Вольтера, филантропия Руссо, политический цинизм Дидрота и Реналя; но все в нескладном, искаженном виде, как все предметы криво отражаются в кривом зеркале. Он есть истинный представитель полупросвещения» . Эти высказывания показывают, что проблема настолько серьезна, что ограничиться критикой или же прежними умолчаниями здесь никак нельзя.

Масонская философия была характерна не только как принципиальное отрицание прямолинейного просветительства XVIII века, стала очень последовательным возвратом ко всем домасонским тайным верованиям, традициям мировой эзотерики, античной, восточной, иудейской и христианской, к гностицизму и средневековой мистике, отброшенным после культурных революций, которые произошли в эпохи Возрождения и Просвещения и по дороге многое изъяли из богатого духовного обихода европейского человека, предложили свои самоуверенные однолинейные формулы взамен сложных старых идей. Ясно, что такая философская критика порождает вполне оригинальную эсхатологию, опирающуюся на барочные «Центурии» Нострадамуса, сочинения Якоба Беме и Джона Пордеджа, поэзию немецких розенкрейцеров . Масонский Золотой век оказывается не только позади, но и впереди, в послеисторическом будущем, где времени больше не будет, в вечном царстве света и всемирного братства, а «водители» масонской толпы стремятся повести «братьев» в новый рай на земле, в Золотой век справедливой богини Астреи.

Потому-то так интересовали масонов доисторические времена, потому-то особое место в их чтении, переводах и издательской деятельности занимала поэма англичанина Мильтона «Потерянный рай» (в раннем русском переводе с французского поэма получила характерное название «Погубленный рай»). Напоминая о неизбежном возмездии за «погубление рая» и неправедную жизнь, М.М. Щербатов и А.М. Кутузов переводят поэму Э. Юнга «Страшный Суд». Рождается и оригинальная поэтическая эсхатология и аокалиптика. Русские поэты-масоны А.П. Сумароков, В.И. Майков и М.М. Херасков не случайно пишут барочные «оды философические» о Страшном Суде как наказании за падение человека и неизбежном конце неидеальных времен.

Ибо, когда пал духовно человек, пала и природа, ставшая, по мысли масонов, низкой «натурой», материальным хаосом, лабиринтом мертвых вещей, где заблудился несчастный потомок светлого первочеловека Адама Кадмона. Только «водители», просвещенные масоны высших степеней могут вывести его из этого лабиринта. Масонская философия имела установившийся взгляд не только на природу и человека , но и на историю, на общество, в котором человек живет. С этой точки зрения оказывается, что самодержцы, верховные правители, жрецы, священники любой церкви – всего лишь узурпаторы, которые преступно посягнули на общую длявсех людей политическую и духовную свободу. Масоны всегда были убежденными противниками войн, деятельными сторонниками идеи вечного мира (об этом написан трактат В.Ф. Малиновского, масона и первого директора Царскосельского лицея), отсюда их вражда с Наполеоном, отсюда общеизвестный пацифизм Карамзина и рассуждения молодого масона А.С. Пушкина о «вечном мире» . Их псевдоинтернационализм основывался на необходимости объединения народов во всемирной империи, руководимой просвещенным, «конституционным» вождем-масоном. Ясно, что такая философия истории насквозь эсхатологична, полна темных и мрачных пророчеств, говорит о началах и концах, рождении и гибели, исторических канунах и мировых социальных катастрофах .

Любое национальное государство с масонской точки зрения является незаконным образованием, посягающим на целостность мира, ибо Бог дал человеку божественную свободу; те же, кто так или иначе ограничил ее, являются врагами божественного порядка, поэтому с ними необходимо тайно и беспощадно бороться, вплоть до негласно признаваемого вполне законным умерщвления убежденных опасных врагов. «Вселенная есть отечество каменщика», – сказано в масонском уставе.

Золотой век Астреи предстает у масонов веком, в котором не будет законов, власти, наций, границ и собственности, т.е. это знакомая всем нам по коммунистической мифологии картина социального рая на земле, но в масонской интерпретации она выглядит иначе, ибо в ней есть существенный момент, для марксистов неприемлемый, – идея свободы человеческой воли.

«И потому доколе в человеке есть воля, которая хотя и может развратиться худым ее употреблением, не престану однако почитать его свободным, хотя он почти всегда порабощен», – пишет философ-масон Сен-Мартен, мельком упомянутый в «Письмах русского путешественника» и все же, по-видимому, встречавшийся с их автором . А в толкованиях Священного писания, написанных Гамалеей, говорится о воле как о «собственном в человеке диаволе»: «Но она как Адама вывела из рая, так и всякого из потомков его не впущает туда, пока он не решится на всевозможное исполнение по Евангелию, несмотря ни на какие человеческие заповеди и предания» . Философам вторит их издатель, практик масонского дела Новиков: «Добрые люди говорят, что падать есть человеческое, но знать и пребывать в падении есть диавольское» .

Вот что привлекло в масонском учении молодого Карамзина. В его примечаниях к переводу поэмы Галлера «О происхождении зла» сказано: «Свободная воля причинила падение человека, свободная воля токмо может и паки восставить падшего: она есть драгоценный дар творца, сообщенный им тварям избранным» . Карамзин высказывает эту мысль потому, что и в просвещенном XVIII веке человек был ограничен, подавлен, его все время вдавливали в какие-то рамки. Возникали прогрессивные, но слишком общие абстракции, которые быстро становились материальной силой и ограничивали в правах, обесценивали конкретную самоценную личность. Сильно понизилась цена человеческой жизни. Было от чего прийти в отчаяние и пророчествовать о конце времен и Страшном Суде.

Масонский интерес к изначально богатой, таинственной, внутренне свободной душе человека, к познанию себя был для молодого Карамзина любопытен и ценен, он увидел здесь и возможность собственного духовного исцеления и движения вперед, обретения нового смысла жизни. Разумеется, его привлекала и практическая сторона масонства – благотворительная и книгоиздательская деятельность, педагогика, организация университетов, пансионов, семинарий, ученых и литературных обществ, – т.е. просвещение России, символом которого стал любимый масонами, ставший героем их песнопений император Петр Великий.

Предложенная масонами идея диалектики души имеет весьма мало общего с прямолинейно-механическими идеями просветителей, толковавших человека как мыслящую, полностью зависящую от внешних условий машину и веровавших в исправление неидеального мира путем навязывания ему «правильных», прогрессивных рецептов развития. Идеям царства разума и прогресса масоны противопоставили эсхатологическое учение о повреждении разума и падении некогда идеального, обладавшего полным знанием человека. «Разум наш, будучи изощрен бесполезными науками и подкрепляем самолюбием, или надеянием на свои способности, увеличивает воображение, которое удобно приводит человека и к совершенному добру и к совершенному злу», – говорил в лекциях духовный вождь русского масонства профессор И.Г. Шварц . В масонском гимне сказано то же:

Ума пределы тесны,
Чтоб таинства объять...

Не случайно главная «великая» (или «материнская») ложа русских масонов всегда носила имя Астреи, древнегреческой богини справедливости, управлявшей счастливым миром идеальных людей в Золотом веке (см. работы Л. Лейтона и особенно книгу С. Бера о райской мифологии масонов). В этой и других ложах братья воспевали в гимнах светлое прошлое:

Когда любовь в златые веки
Блистала всем в своей красе
И в братстве жили человеки,
Тогда масоны были все .

В их поэтических идеях и художественной космологии особое место занимал миф о Золотом веке, находившемся в доисторическом идеальном прошлом, где жил светлый, близкий к Великому Архитектору Вселенной до-человек Адам Кадмон, достойный окружавшего его стройного мира всеобщей гармонии. «Единое понятие о златом веке может представлять черты истинного, общественного (social) блаженства. Чем более оный открыт в обществе, тем оно счастливее; чем менее тем несчастнее», – утверждал переводчик псалмов Давидовых И.П. Тургенев .

Потому-то так интересовали поэтов-масонов знаменитая поэма Мильтона «Потерянный рай» и миф о Купидоне и Психее, в XVII веке давший очаровательно-легкомысленную и грациозную, но на самом деле скрывавшую глубокие философические мысли повесть Лафонтена, писателя, близкого к знаменитому тайному предмасонскому Обществу святых даров и потому привлекшего внимание русских его «братьев» – Ф.И. Дмитриева-Мамонова и И.Ф. Богдановича.

Тема одна – странствования человеческой души-Психеи, ее любовь и возвышение, прикосновение к светлой вечной тайне мира и неспособность сохранить это тайное знание и следовать ему, приводящая к падению и потере света. Пал, утратил прежнюю гармонию, свое духовное начало, облекся тленным телом, косной материей и пороками человек. Пала и природа, «падшая натура», ставшая диким материальным хаосом, мрачным лабиринтом мертвых вещей. Но именно здесь кроются возможности духовного возрождения человека и природы.

Главная масонская работа есть возрождение человека ветхого, падшего, греховного, раздвоившегося на душу (хозяина дома) и тело (дом, орудие души). Эту работу и выполняет масонская поэзия, объединяющая братьев, певших: «Составим цепь, сплетясь руками». Так только может быть восстановлена разорванная цепь натуры. Поэзия должна этому способствовать. «Человек есть в сей цепи соединяющее существо духовное с материею; он есть последний из духов и первый из существ материальных», – утверждал Шварц .

Лишь возрожденный человек может упорядочить своей духовной и материальной деятельностью, просветлить разумом, душой и верой, гармонизировать неустроенный мир косной мертвой материи и окаменевшей души («дикий камень»), привести восставшее к новой жизни человечество в Золотой век Астреи, в вечное царство блаженства и гармонии. Это и есть прямо названная в масонском гимне высшая награда ордену и каждому верному его «брату» от Великого Архитектора Вселенной:

Желанный вами век златой,
Равенство, вольность и покой .

Масонский Золотой век оказывается и впереди, в послеисторическом будущем, вечном царстве света. Это не только время, но и место. Золотой век расположен на Востоке, а себя масоны называют путешественниками в страну Востока. С этой точки зрения вся история человечества является историей человека, это его путь к себе, огромный «роман воспитания», где все общественные формации – лишь ступени, грани испытания и возвышения, ведущего к прозрению и спасению. Дикий камень смертной души превращается в свет идеального знания и безвременного бытия. Мифология ордена как бы образует мировое кольцо, рассматривая историю человечества как переход от одной светлой вечности к другой сквозь мрак недолжного бытия, дикий хаос косной материи и заблудшей и потому тоже тленной человеческой души . Символ этой эзотерической эсхатологии, встречающийся на знаках лож и в прозе А.Н. Радищева, – змея, кусающая себя за хвост. Понятно, какие богатые возможности представляет такая мифология для философической поэзии и прозы.

Масонство в этой эсхатологической схеме выступает как избранный народ просвещенных и справедливых спасителей уклонившегося от света и истины человечества. «Водители» масонской толпы стремятся вернуть «братьев» и остальных людей в потерянный рай, в Золотой век Астреи. План же устроения новой жизни и обработки «дикого камня» заблудшей души содержится в Библии, которую надо толковать как шифрованное послание Великого Архитектора Вселенной (принцип древнеиудейской каббалы), в Евангелии от Иоанна и масонской «составной» мифологии, частью которой является орденская поэзия.

Это эзотерическое учение разъясняет, помимо всего прочего, откуда и в каком направлении движется поток художественных идей, символов и образов, питающий масонскую поэзию и в особенности ее эсхатологическую тематику. Герой этой поэзии – «человек вообще», пытающийся понять и усовершенствовать, воспитать самого себя, найти в себе высшие внутренние силы и чувства. Отсюда повторяемая аллегория путника, странника, идущего сквозь испытания и познание мира к светлой высокой истине. Это странствия души, отсюда Психея Лафонтена, ее русский «перепев» – «Любовь» Ф.И. Дмитриева-Мамонова, «Душенька» И.Ф. Богдановича.

Здесь одна из интереснейших, «славных», т.е. всем известных и в то же время неясных, закрытых фигур – Ипполит Федорович Богданович (1744-1803), автор знаменитой поэмы «Душенька» (178З), идиллий, пасторалей, любовных песенок, поэт изящный, чувствительный, «живописец граций» (М.Н. Муравьев), казалось бы, далекий от какой-либо мистики и основательной философии. Этот скромный выходец из Малороссии (потом он окажется в одной ложе с влиятельным земляком, последним гетманом Украины К.Г. Разумовским), принадлежавший к бедному польскому шляхетскому роду, очень показателен для начального этапа истории масонской поэзии. Тем более что этот поэт развивается вместе с поэзией, отражает в своей творчестве ее путь и становится одним из лучших российских стихотворцев XVIII столетия. Стоит взглянуть на Богдановича с этой точки зрения и изучить его реальную биографию, и в привычном облике галантного стихотворца проступают новые черты.

В биографии И.Ф. Богдановича, основой которой почему-то является его автобиография, есть красноречивые умолчания и сознательно сделанные фактические ошибки, намеренные неточности, скрывающие реальные факты. Есть неслучайная путаница и в официальных бумагах: формуляры и послужные списки Богдановича противоречат друг другу. Даже в прошении на имя императрицы Екатерины II, лично знавшей поэта и покровительствовавшей ему, Богданович не называет точные даты своей служебной карьеры, хотя и просит о вознаграждении за заслуги . Этот человек умел молчать, всегда находиться в тени, и не случайно место ему подобрали «братья» соответствующее: состоять в Государственном архиве старых дел и, в конце концов, стать его председателем.

Укажем на одну только важную подробность: в автобиографии Богданович пишет, что принят в штат П.И. Панина переводчиком в 1763 году и тут же говорит о покровительстве Е.Р. Дашковой, пригласившей его участвовать в журнале «Невинное упражнение» . Между тем в официальном послужном списке поэта ясно сказано, что к Панину он определен в 1761 году .

Казалось бы, это мелочь, ошибка памяти очередного начальника поэта или канцеляриста, не имеющая прямого отношения к поэзии. Однако между этими двумя датами произошло историческое событие, очень многое определившее в литературной судьбе Богдановича, – «революция» Екатерины II, переворот 28 июня 1762 года, главными участниками которого были братья Панины и княгиня Дашкова.

Неточностей и «белых пятен» в этой таинственной истории много, однако есть и вещи очевидные, исторические факты. В 60-е годы тихий чиновник дипломатического ведомства Богданович стал доверенным лицом Н.И. Панина, одного из негласных вождей нарождающегося русского масонства, долго жившего в Швеции и привезшего оттуда орденские бумаги, уставы и инструкции, поддерживавшего тайные связи со шведской аристократией, принцами крови, стоявшими во главе ордена. Вельможа этот не случайно избран наместным мастером Великой провинциальной ложи России. Не без его ведома петербургские ложи подчинены были потом Великому стокгольмскому капитулу.

Панин и его влиятельные единомышленники, опираясь на крепнущую масонскую организацию в правящих и военных кругах, помогли Екатерине II захватить престол (заметим, что здесь принял посильное участие и знаменитый мистик и масон Сен-Жермен, приехавший, как утверждают некоторые источники, на помощь неопытным русским «братьям» и впоследствии посетивший в Париже своего петербургского знакомца, другого доверенного человека Паниных – Д.И. Фонвизина), долго диктовали ей условия, политику, прежде всего внешнюю, стремились ограничить самодержавную власть императрицы введением высшего соправительствующего органа дворянской (читай – масонской) олигархии, соответствующим образом воспитывали и настраивали ее сына, цесаревича Павла, законного наследника своего убитого отца Петра III. Вскоре созрел и неизбежный заговор против строптивой, неблагодарной, не желающей ни с кем делиться неограниченной властью императрицы с целью возвести на престол Павла. Участники те же: Панины, Дашкова, Д.И. Фонвизин, генерал-розенкрейцер Н.В. Репнин, связанные с масонами церковные иерархи, аристократы, гвардейские офицеры . Где-то рядом с ними, в тени вельмож, затерялась изящная фигура поэта и архивиста Богдановича.

Всего этого памятливая и властолюбивая государыня никогда не могла забыть и простить, чем и объясняются опала Н.И. Панина, разрыв с Дашковой и позднейший продуманный и жестокий разгром масонской организации Новикова. «Масонская работа» Паниных не ограничивалась политическими прожектами и интригами в высших сферах: ими подготовлена, явно с ведома императрицы, одна из самых тонких и жестоких провокаций в русской истории – убийство несчастного императора-узника Иоанна Антоновича, окончательно утвердившее на престоле нелегитимную Екатерину II и стоившее жизни простодушному масону-исполнителю Мировичу.

Богданович принимал участие в этих сложных и опасных политических маневрах, верно служил Н.И. Панину. Вместе со своим начальником П.И. Паниным он входил в руководство петербургской ложи «Девяти Муз», где исполнял обязанности церемониймейстера . По заказу своего покровителя поэт написал оду Екатерине II на новый 1763 год, где уже есть масонская формула об Астреином веке («век златой дала узреть»). Однако Панины, чувствуя нарастающее неудовольствие императрицы их тайной политикой, стали готовить ей преемника – своего воспитанника, наследника престола Павла Петровича. К его маленькому оппозиционному двору и был приставлен в 1764 году скромный чиновник Богданович. Здесь нашел наконец применение его замечательный поэтический дар.

Цесаревич надеялся, что поэт станет новым Ломоносовым и воспоет его грядущее царствование, и, выслушав ломоносовскую оду на взятие Хотина, изрек: «Может быть, Богданович таков будет» . Однако оды Богданович писал в основном для Екатерины (см. также его «Стансы», «Стихи великой монархине», «Стихи к музам на Сарское Село», «Надписи»), хотя в качестве придворного поэта наследника исправно его воспевал, откликался на его свадьбу, посещение Академии наук и другие события и однажды в похвальных стихах публично пожелал неуравновешенному и подозрительному цесаревичу «души спокойствия».

Живя в 1765 году в любимом императрицею Царском Селе, Богданович создал для ее сына не оду, а совсем иное по духу и жанру произведение – очень странную для того времени дидактико-философскую поэму «Сугубое блаженство», вскоре автором сокращенную и переделанную и названную «Блаженство народов» (1765).

Она содержала не только масонскую мифологию, но и серьезные исторические пророчества, сбывшиеся при жизни Павла и предсказавшие его трагический конец. Впоследствии Карамзин, совсем не случайно написавший предисловие к собранию сочинений автора «Душеньки» и по своим глубоким познаниям в орденской «царственной науке» понимавший масонские иносказания и символы поэмы Богдановича гораздо лучше нас, назвал ее тему «важным предметом» .

Действительно, это риторическое произведение ничего или очень мало общего имеет с галантной «Душенькой», автор обратился к августейшему воспитаннику и последней надежде теряющего влияние Н.И. Панина (он по свидетельству С.А. Порошина очень хвалил поднесенную автором наследнику поэму Богдановича) с учительной аллегорией о совершенном и свободном человеке, жившем в золотом Астреином веке, счастливом Адаме, не ведавшем страстей, войн, собственности, государства и рабства. Всех людей кормила «неразделимая питательница» – земля, на высшую ступень возведены были науки и искусства.

В Золотом веке не было не только золота (т.е. корысти и наживы), но и железа, оружия и, следственно, войны. Богданович позднее не случайно выбрал для перевода знаменитый проект о вечном мире аббата Сен-Пьера. Он и в своем «Историческом изображении России» порицал войну и следовал здесь масонскому учению: «Война составила из народов политические неестественные смешения и разделения, которые делают насилие природе, в свое время воспринимающей свои права» . Первоначальное это счастье было нарушено, в чем обвиняются, в частности, философы-просветители:

Науки сделались орудием их мести,
И разум растравлял жестокость общих ран...

Далее следует характерное для учительной орденской поэзии описание олицетворенных страстей – ненависти, гордости, лести, притворства. Спасти впавшее в грехи и страсти человечество может лишь идеальный монарх и совершенный человек, стоящий во главе всемирной империи и обладающий высшими степенями масонского знания, – то есть все тот же опальный цесаревич Павел Петрович, которого братья Панины и другие масоны хотели сделать «конституционным» (мы как-то забываем, что такие понятия, как «конституция» и «интеллигенция», введены в наш политический словарь масонами), т.е. избранным царем, исполняющим конституцию, т.е. юридически выраженную и утвержденную волю ордена, сплоченной им дворянской элиты, оформленную как «олигархический закон», высшую нравственность:

Был избран человек подать законы всем...

Здесь Богданович пользуется масонскими символическими формулами и иносказаниями («я новый свет приемлю»), определяет назначение поэта – служение ордену:

Не славным в свете я – полезным быть хочу.

Обратив внимание на все эти скрытые от непосвященных слова-«сигналы» и прочие красноречивые «знаки», мы увидим, как в раннем творчестве талантливого поэта, всецело преданного Паниным и другим старшим «братьям» по ложе, оформляется очень серьезное, чисто масонское произведение, которое остается незамеченным, непонятым большинством читателей и исследователями, и это нисколько не мешает Богдановичу впоследствии творить в излюбленном «легком» роде, пожать лавры автора всероссийски известной «Душеньки», занимать важные государственные посты, получать чины, перстни, денежные поощрения и орденские награды от императрицы.

Ничто, казалось бы, не выдает в этом благополучном придворном стихотворце облеченного немалой властью церемониймейстера ложи «Девяти Муз» и правую руку Паниных, хотя, например, в поздних «Стансах к Л.Ф.М.» (1784) есть чисто масонские темные пророчества в духе Нострадамуса:

Загадки сфинксовы возникнут в дни златые,
Где глас лжемудрости давно уже умолк.

Миф об Астрее: от современности к древним истокам. Зодческая работа бр. Льва Волкова

Зодческая работа мастера ДЛ «Астрея» бр. Льва Волкова (Lupusleo)
Восток г. Санкт-Петербурга, 14 апреля 6013 г. С:.И:.

Миф об Астрее: от современности к древним истокам

Любезные братья! 238 лет назад, 30 мая 5775 года на Востоке города Санкт-Петербурга была образована первая в России масонская Ложа с отличительным титулом «Астрея». И хотя она просуществовала менее года, значение этого события нельзя не дооценивать. В этой Ложе был посвящен сразу в третью степень выдающийся русский просветитель, книгоиздатель Николай Новиков. Через всю последующую историю российского масонства проходит в тех или иных формах след Астреи. Как пишет в своей работе «Царство Астреи. Миф о золотом веке масонской литературы XVIII в.» Вс. Сахаров: «Не случайно главная, «великая» (или «материнская»), ложа русских масонов всегда носила имя Астреи, древнегреческой богини справедливости, управлявшей счастливым миром идеальных людей в золотом веке (см. работы Л. Лейтона и особенно книгу С. Бера о райской мифологии масонов). В этой и других ложах братья воспевали в гимнах светлое прошлое:

Когда любовь в златые веки
Блистала всем в своей красе
И в братстве жили человеки,
Тогда масоны были все».

История Лож Астреи и восприятия русскими масонами мифа о золотом веке еще требует своего изучения, но сегодня я бы хотел затронуть собственно античные свидетельства об Астрее, что мне кажется не менее важным и интересным для понимания последующей масонской мифологии райского блаженства.

Подступая к любой подлинной мифологии, надо, прежде всего, быть готовым к тому, что всякая история в ней многовариантна и протеистична. Упрощенные и выхолощенные современные переложения древних мифов в попытке описать священное профанным языком мало что могут объяснить там, где для живой Астреи нет места. Чтобы понять Астрею, надо перенестись в ее Царство, наполниться братским духом, и тогда она предстанет в образе живой и прекрасной богини, дарующей благословение людям. Именно сейчас в Храме Астреи, в кругу моих любимых братьев, кажется, только и возможен этот разговор.
Я попробую начать с того, что лежит на самой поверхности, а именно со словарей и энциклопедий последних двух веков, и уже после этого перейду непосредственно к древним текстам. В словарях как бы отсеивается все самое важное. Но так ли это? Стоит открыть любой современный словарь по мифологии или популярную энциклопедию, будь то знаменитый двухтомник «Мифы народов мира», изданный в 1980 году коллективом авторитетных советских религиоведов, или русская Википедия, где сейчас перепечатана статья из упомянутого словаря, — в них будет кратко и категорично сказано следующее: «Астрея — в греческой мифологии дочь Зевса и Фемиды, богиня справедливости, сестра Стыдливости, обитавшая среди счастливых людей золотого века. Затем испорченность людских нравов заставила Астрею покинуть землю и вознестись на небо (Iuvenal. VI 14–20), где она почитается под именем созвездия Девы (Ovid Met. I 149–50). По другой версии мифа, созвездием Девы стала другая дочь Зевса и Фемиды Дике – богиня правды и справедливого возмездия, нередко отождествляемая с Aстреей (Ps. Eratosth. 9)».

Уже в этом определении известной исследовательницы античной культуры А.А. Тахо-Годи маячит неопределенность. Отсылки даются, главным образом, к римским (Ювеналу и Овидию), а не к греческим, источникам, к тому же вскользь говорится и о другой версии мифа, по которой Астрея и Дике – это одно и то же. Становится понятно, что об Астрее мы знаем очень мало из того, что знали о ней древние греки. Не случайно и то, что Астрея является уже по названию как бы квинтэссенцией всего звездного мира, душой астрального плана человеческого бытия. Созвездие Девы – это в космическом масштабе символ Богородицы, рождающей Истину через непорочное зачатие. Воистину, Астрея есть Великая Мать духа самопознания и искательства Истины. В Книге Тота ей соответствует аркан Отшельник, на котором, по версии нашего брата А.Э. Уэйта, изображен странствующий старец-монах, держащий в поднятой руке фонарь, в котором горит звезда. Эта звезда и есть звезда Астреи, которая освещает путь лишь тем, кто ищет не материальных благ, но духовного совершенства через внутреннюю алхимию, переплавляя в печи великого делания железный век в век золотой.

Пользуясь моментом, не могу не отметить и тот факт, что наш Досточтимый мастер бр. Ami, который сейчас восседает на Востоке и управляет Ложей «Астрея», родился в середине сентября под сенью Астреи-Девы, и именно под его руководством Ложа дойстойно прошла через столь тяжелые испытания прошлого года. Это время, с конца августа до конца сентября, — время Астреи, — является для нас исключительно важным периодом (по сути это начало масонского года и одновременно время сбора урожая). Думаю, что это хорошо понимали и русские братья, учредившие ВДЛ «Астрея» именно 30 августа 5815 года, когда Астрея-Дева особенно благоволила своим верным воспитанникам.

Но вернемся к словарям. В словаре Брокгауза и Ефрона конца XIX столетия сообщается, что Астрея – это «имя богини справедливости (Дике), дочери Зевса и Фемиды; Арат называет ее дочерью Астрея». Астрей в том же словаре упомянут как «сын титана Криоса и Эврибии; по Гесиоду он производил вместе с Эосом (Авророй) ветры – Зефир, Борей, Нот, равно как и Геспер и другие звезды; у Овидия ветры называются поэтому «Fratres Astraei». Астрей называлась также маленькая речка в Македонии».

Наконец, в Справочном энциклопедическом словаре К. Крайя 1840-х гг., который в том или ином виде издавался многократно как ранее, так и позднее, Астрея – это «богиня справедливостн, дочь Титана Астрея и Гемеры, или Авроры; по другим, дочь Юпитера и Фемиды. Под именем Девы, она составляет восьмой знак Зодиака. Ее изображают в виде величественной, крылатой девы, с весами в руках и с зведным венцом вокруг головы».

Характерно, что в словарях первой половины XIX века относительно родословия Астреи предпочтение отдавалось титану Астрею и Авроре, а уже затем из словарей эта версия мифа вытеснилась на периферию или совсем исчезла. В любом случае приведенных сведений достаточно, чтобы существенно расширить поле наших разысканий относительно Астреи. Две различных версии ее происхождения совсем не противоречат одна другой, но указывают на двойственность ее существа. Важно помнить, что, сталкиваясь с божественным, человек не в силах воспринять его во всей полноте, и поэтому разделяет единое на множественные проявления. Являясь дочерью Зевса (верховного владыки неба) и Фемиды (Правосудия), Астрея под именем Дике (Справедливости) вместе с другими Орами (Временами) ведает порядком в природе. Являясь порождением Астрея (звездного неба) и Авроры (утренней зари) она вместе с другими звездами и ветрами также ведает порядком в природе, но в несколько иной ипостаси. Если Астрея – носительница и подательница ночного, эзотерического света, доступного далеко не каждому, то ее мать Аврора, сестра Гелиоса (солнца) и Селены (луны) – света дневного и экзотерического, оказывающего влияние на всех и способствующего духовному пробуждению. Это хорошо выразил наш брат Александр Пушкин в знаменитых строках, в которых, конечно, речь идет об уснувшей душе:

Пора, красавица, проснись:
Открой сомкнуты негой взоры
Навстречу северной Авроры,
Звездою севера явись!

Путь к Астрее зачастую лежит через Аврору, от Света более зримого и доступного к Свету менее доступному и более таинственному. И здесь нужно помнить, что на пути к Свету знания можно ввергнуться в пучину тьмы невежества. Нельзя не отметить особый символизм советской мифологии нашего недавнего прошлого, которая до сих пор будоражит воображение многих залпом Авроры, породившим в немыслимых количествах большевистские звезды и приручившим «вихри враждебные», олицетворяющие псевдомасонский проект коммунистической России.

Дети Астрея и братья Астреи, ветры Зефир, Борей и Нот управляли соответственно западным, северным и южным направлениями. Характерно, что хозяин самого таинственного, восточного направления, бог Эвр (иногда его называют и юго-восточным ветром), кажется, не являлся сыном Астрея и Авроры, хотя и служил у Эола с треми другими ветрами. Упоминался он крайне редко, происхождение его туманно и неясно, кроме того, никогда не придпринималось попыток наделить его какими-либо антропоморфными чертами. В «Илиаде» Гомера о нем говорится следующее:

Встал, всколебался народ, как огромные волны морские,
Если и Нот их и Эвр, на водах Икарийского понта,
Вздуют, ударивши оба из облаков Зевса владыки;
Или, как Зефир обширную ниву жестоко волнует,
Вдруг налетев, и над нею бушующий клонит колосья;
Так их собрание все взволновалося; с криком ужасным…

Из процитированного фрагмента в переводе нашего брата Николая Гнедича видно, что речь идет об устрашающем, но и одновременно инициатическом воздействии ветров на людей. Ветры, символизирующие живое дыхание Вселенной и указывающие на присутствие того или иного духа божества или демона, карают трусливых и преграждают путь недостойным, клонят колосья и нападают на корабли. Последнее хорошо заметно в первой книге «Энеиды» Вергилия, где Юнона обращается к Эолу с просьбой потопить корабль троянцев. Нападение ветра связано с испытанием веры и мужества, направленным на обретение человеком абсолютного самоконтроля, чтобы он мог запретить ветру и сказать клокочущему морю: «Умолкни, перестань» (Мк. 5:39).

И ветры, и звезды, как порождения Астрея, есть стражи и путеводители к состоянию совершенства, в котором человек пребывал в период золотого века. У Гесиода в поэме «Труды и дни» это описывается следующим образом (цитирую в переводе нашего брата Викентия Вересаева):

Создали прежде всего поколенье людей золотое
Вечноживущие боги, владельцы жилищ олимпийских,
Был еще Крон-повелитель в то время владыкою неба.
Жили те люди, как боги, с спокойной и ясной душою,
Горя не зная, не зная трудов. И печальная старость
К ним приближаться не смела. Всегда одинаково сильны
Были их руки и ноги. В пирах они жизнь проводили.
А умирали, как будто объятые сном. Недостаток
Был им ни в чем неизвестен. Большой урожай и обильный
Сами давали собой хлебодарные земли. Они же,
Сколько хотелось, трудились, спокойно сбирая богатства,-
Стад обладатели многих, любезные сердцу блаженных.
После того как земля поколение это покрыла,
В благостных демонов все превратились они наземельных
Волей великого Зевса: людей на земле охраняют,
Зорко на правые наши дела и неправые смотрят.
Тьмою туманной одевшись, обходят всю землю, давая
Людям богатство. Такая им царская почесть досталась.

Очевидно, что золотой век, прежде всего, характеризовался обильным и быстрым урожаем, не требующим чрезмерных усилий. Люди золотого века, надо полагать, составили Вышнюю Ложу, из которой наблюдают за нашими действиями и направляют нас на осуществление великого плана по исправлению мироустройства. Гесиод говорит о том, что по мере деградации и вырождения человечества, в пятом, железном веке, «больше не будет меж братьев любви, как бывало когда-то» (184), «правду заменит кулак» (189) и «не возбудит ни в ком уваженья ни клятвохранитель, / Ни справедливый, ни добрый. Скорей наглецу и злодею / Станет почет воздаваться. Где сила, там будет и право» (190-192). Непосредственно Астрею поэт не упоминает, но сообщает, что

Крепко плащом белоснежным закутав прекрасное тело,
К вечным богам вознесутся тогда, отлетевши от смертных,
Совесть и Стыд. Лишь одни жесточайшие, тяжкие беды
Людям останутся в жизни. От зла избавленья не будет (198-201).

Понятно, что Совесть и Стыд в данном случае являются эвфемизмами Астреи, которая покинула мир жестокосердных людей, перейдя на Небо. Астрея – это так же одна из ипостасей Исиды, той, у которой тысяча имен и обличий. Пессимизм Гесиода объясняется не тем, что Астрея закрылась от людей, но тем, что люди сами забыли Астрею, забыли Стыд и заглушили Совесть. Неясная, на первый взгляд, тематика земледелия может быть объяснена и через более знакомую христианскую притчу о Сеятеле, ибо ее истолкование известно. Если в золотом веке люди сразу же воспринимали Слово во всей его полноте, то с последовавшим регрессом Слово было утрачено, а почва стала каменистой и сухой, непригодной для произрастания священного зерна в колос. Астрея – та, кто питает и собирает на небо колосья, сумевшие одолеть терние, противостоять ветру и засухе. Не даром ее изображают с весами в одной руке и пучком колосьев в другой.

Для лучшего понимания Астреи приведем более пространное описание мифа о золотом веке, содержащееся в поэме греческого поэта III в. до н.э Арата «Небесные явления». На эту поэму ссылался в «Деяниях святых Апостолов» святой Павел (Деян. 17:28), который, как и Арат, был родом из Киликии. Астрея-Дева занимает в описании золотого века у Арата центральное место:

Ниже - Девы найдешь очертанья. В руке ее левой
Колос поспевший блестит, остей пламенея лучами.
Как мне, богиня, тебя призывать? Если внемлешь молящим,
Если молитвы людей (хоть смертным — увы! — ты враждебна)
Небезразличны тебе, то встанет моя колесница
Посередине пути и, ликуя, ослаблю поводья,
Чтобы восславить тебя, многочтимую всюду богиню.
Некогда, в век золотой, ты правила миром спокойным.
Неоскорбленная злом Справедливость, о Дева благая
(Звезд ли родитель Астрей, — а молва его так именует -
Был отцом и тебе, иль погублена временем долгим
Правда о роде твоем), ты радостно людям являлась,
Высь покидая небес, не гнушаясь при этом нисколько
В хижины те заходить, чьи хозяева праведны были,
Даруя жизни уклад, смягчающий дикость людскую,
Честным ремеслам уча, помогающим всякой работе.
Не обнажала тогда свой меч безумная ярость,
Распрей не знали, раздор соплеменникам был неизвестен,
Путь был неведом морской, и людям для жизни хватало
Им уделенной земли, и алчность, ветрам доверяя
Слаженный хитро корабль, отдаленных богатств не искала.
Без принужденья плоды приносила спокойным селянам
Почва, и знак межевой не нужен был малым наделам,
Чтоб пребывала земля у владельцев цела и сохранна.
Век же когда наступил серебряный, первого худший,
Реже она в городах бывала, запятнанных ложью.
Впредь неохотно с высот поднебесных богиня сходила
В трауре, горестный лик покрывалом окутав.
Отныне Лары селян посещать не желала, презрела пенаты.
Лишь иногда, повстречав беспокойные сонмы народа,
Горький бросала упрек: «О потомство, забывшее предков!
Ты на смену себе родишь, вырождаясь, сквернейших.
Что мне до ваших молитв, коль мои наставленья забыты?
Новую надо искать мне обитель, а вас оставляю
Я во владенье греху кровавому и преступленьям».
Это промолвив, она удаляется в беге крылатом,
Ужасом будущих бед народ пораженный покинув.
Медное было затем поколение послано миру,
Доблести даже семян на порочной земле не осталось.
Плавить железо из руд научились себе на погибель,
Трапеза мясом вола осквернилась, привыкшего к плугу.
Тут уж оставила мир навсегда справедливая Дева…

Из приведенного описания еще более заметно единство Исиды с Астреей, в трауре окутавшей горестный лик покрывалом. Задача Астреи, как пишет Арат, — в радости смягчать людскую дикость, даровать уклад жизни, учить честным ремеслам. Все это в высшей степени является насущными и первостепенными задачами любого масона.

Если же мы обратимся к поэме Овидия «Метаморфозы», написанной в период детства Иисуса Христа, то станет понятно постепенное замещение Астреи ее более воспринимаемым людьми железного века образом Дике.

Первым век золотой народился, не знавший возмездий,
Сам соблюдавший всегда, без законов, и правду и верность.
Не было страха тогда, ни кар, ни словес не читали
Грозных на бронзе; толпа не дрожала тогда, ожидая
В страхе решенья судьи, — в безопасности жили без судей.

В золотом веке не было нужды в писанных законах, потому что соблюдение правды и верности было естественным чувством каждого. Ветры не буйствовали и не крушили все, что создано человеком и природой. И каждый занимал свое место без насилия и принуждения, не покушаясь на место другого. У Овидия, как и в более ранних изложениях мифа, причиной порчи людского рода является свержение Юпитером (Зевсом) своего отца Сатурна (Кроноса). В римской народной этимологии имя Сатурна связывалось с корнем sat, «сеять», что делало его богом посева, Великим Сеятелем. Его свержение и разъединение богов наверху отозвались раздорами и кровопролитиями внизу, между людьми. После того как Сеятель был заключен в Тартар, постепенно начала иссыхать и почва. Пробиться к человеческим сердцам стало гораздо сложнее, почти невозможно. Как часто самоотверженные попытки посеять в людях вечное и доброе терпели и терпят неудачу, а сами просветители становятся жертвами своего же собственного рвения ко всеобщему благу. Как часто многие из них могут лишь повторить слова поэта:

Свободы сеятель пустынный,
Я вышел рано, до звезды;
Рукою чистой и безвинной
В порабощенные бразды
Бросал живительное семя —
Но потерял я только время,
Благие мысли и труды…

Думаю, что секрет успешного сеянья истины блестяще выразил в разговоре с будущим святым Николаем Японским (Касаткиным) святитель Иннокентий Вениаминов: «Сначала полюби тех, кому хочешь рассказать об Истине, затем сделай так, чтобы они полюбили тебя, а потом говори с ними уже об Истине». Астрея как раз воплощает собой любовь, стыдящуюся любого порока и злоупотребления доверием ближнего.
Примечательно, что Астрея, согласно Овидию, покинула землю самой последней из бессмертных. Это говорит о том, что она ушла не по своей воле, обидевшись на неблагодарных людей, но вынужденно, ибо ей не стало места на земле из-за бесчестия и невосприимчивости к мудрости ее обитателей. Об этом же пишет и Ювенал в шестой книге своих «Сатир»:

Может быть, сколько-нибудь следов Стыдливости древней
Были заметны еще при Юпитере, но лишь пока он
Не отрастил бороды, когда греки еще не решались
Клясться чужой головой, никто не боялся покражи
Зелени или плодов, и сады оставались открыты.
Вскоре затем к высоким богам удалилась Астрея
Вместе с Стыдливостью: обе сестры убежали совместно.

В поучении Ювенала подтверждается незатейливая мысль: скупость и жадность, боязнь отдать свое другому, ведут к деградации и всеобщей нищете, к утрате мира и разрыву с богами. Об этом также нам всем должно помнить, если мы хотим возродить Царство Астреи.

И сейчас, стоя меж двух колонн Храма Астреи, я обращаюсь к вам, братья, и, конечно, к себе самому с такими словами: Царство Астреи внутри нас есть, и там, где собраны хотя бы два брата во имя Ёе, там и Она посреди них. Давайте же укреплять братский дух в нашей Ложе и нести свет братской любви далее в мир! Да хранит нас Астрея!